Деловые игры. Игра шестая. Хозяин

Маршрут и дальнейшая кипрская жизнь были отработаны до мелочей: самолетом до Ларнаки, оттуда на такси до Лимассола, номер в пятизвездочном отеле «Аматус». Утром — бассейн и завтрак, днем — офис, после него пляж, а вечером — ужин у теплого и ласкового Средиземного моря.

Наш кипрский партнер Костас Николаидис — пожилой импозантный киприот с седой головой, всегда одетый в отутюженную небесно-голубую рубашку и элегантный строгий костюм, иногда приглашал нас перекусить в какой-нибудь особенный ресторан, не известный простым туристам, но пользующийся заслуженной популярностью у местного населения. Надо сказать, что такие походы не всегда доставляли мне удовольствие, так как приходилось постоянно переводить с русского языка на английский и обратно (мои коллеги по американской компании были абсолютно русско-язычными и английского не знали совсем). Кроме того, вместо привычных для нас спиртных напитков господин Николаидис всегда заказывал из чувства патриотизма узо (греческую анисовую водку, напоминающую детскую микстуру от кашля, разбавленную медицинским спиртом), а в качестве дежестива предлагал, как правило, хумандарию (вариант портвейна, в бутылку с которым добавили килограмм сахара).

Приехав в очередной раз в раскаленный от 40-градусной августовской жары Лимассол и вдоволь намотавшись по офисам и банкам, мы с нетерпением ждали окончания командировки, мечтая в последний день своего пребывания на Кипре вдоволь накупаться и наконец-то отдохнуть. Но нашим планам не суждено было сбыться. Уже прощаясь с господином Николаидисом, мы совершенно неожиданно получили от него приглашение посетить его новую квартиру. Причем это было сделано таким образом, что отказаться от визита было просто невозможно. Новая квартира оказалась роскошными двухэтажными апартаментами с видом на Средиземное море, с просторным бассейном и теннисным кортом во дворе. Жена Костаса накрыла стол с изысканными закусками, а бар, в отличие от ресторанных традиций, ласкал взор отменным французским коньяком и шотландским виски. Мы сразу приободрились, а я вообще источал восторженный оптимизм, так как на этот раз с нами в гостях была помощница господина Николаидиса Христина, которая прекрасно говорила по-русски, так как ранее училась в бывшем СССР.

Мы замечательно провели время и уже собирались раскланяться, но Костас воспрепятствовал нашему уходу и пригласил осмотреть второй этаж. С загадочным видом доброго волшебника он медленно открыл одну из дверей, за которой мы увидели совершенно девственный стол для русского бильярда. Хорошо известно, что русский бильярд в Западной Европе совершенно непопулярен, а на Кипре я и пуловских столов видел крайне мало. Поэтому неожиданная любовь нашего кипрского друга к национальной русской забаве показалась по крайней мере странной. Широким жестом Костас указал нам на новенькие шары и кии, находящиеся на специальной полке, и пригласил поиграть. Его жена и Христина принесли в бильярдную вино и фрукты, а мы потихоньку стали гонять шары. Потом увлеклись, а когда опомнились, поняли, что играем уже почти 2 часа, а хозяин скромно стоит в сторонке. Извинившись, мы пригласили Костаса сыграть, но он наотрез отказался. Мы стали настаивать, и тут Христина, смутившись, объяснила нам, что Костас никогда не играл и вообще играть в бильярд совершенно не умеет. Больше приставать к радушному хозяину мы не стали, тепло попрощались и поехали в гостиницу. Когда мы вышли на улицу, мой коллега и друг Леха с ехидцей сказал: «Ну и подлиза же наш Николаидис». «Ты не прав, — ответил я ему. — Костас — настоящий бизнесмен. Подумай только, на какие траты пошел человек ради того, чтобы доставить удовольствие своим русским клиентам». Надо сказать, что мы были далеко не единственными русскими, которые пользовались его услугами. Кстати, когда он приехал в Москву, у нас была шальная идея научить его играть в русский бильярд. Но мы благородно решили не мучить старого доброго киприота, разумно предположив, что, если мы заставим его играть в пирамиду, он может повысить нам ставки за свои юридические и аудиторские услуги.